Вернуться на страницу
"История русской египтологии"

Памяти Александра Витальевича Эдакова

Летописцы отечественной гуманитарной науки едва ли скоро обратят внимание на бедно изданную клееную брошюру Александра Витальевича Эдакова «История первобытности и древневосточных цивилизаций». Уж слишком не подходят к серьезной научной публикации по древней истории ее внешние приметы: крошечный тираж, странный подзаголовок «учебно-методическое пособие» и приписка, что она публикуется за счет некоего «ООО». Издателем значится Новосибирский госпедуниверситет — учреждение заслуженное, но с изучением Древнего Востока мало связанное.
Между тем, под неказистой обложкой скрывается один из ценнейших отечественных трудов о Древнем Востоке, подготовленных в последнее десятилетие прошлого века. Приложением к пособию издан первый русский перевод «Демотического правового свода из Гермополя» — источника исключительной важности по истории Древнего Египта и шире — эллинизма, а равно и по всеобщей истории права. Достаточно сказать, что это — единственный свод правовых норм, уцелевший от трех тысячелетий древнеегипетской письменности. О невероятной сложности проделанного А.В. Эдаковым исследования можно судить хотя бы по содержащемуся в современных заглавиях слову «демотический». Мы еще скажем, сколь сложна эта разновидность древнеегипетского письма.
Научный перевод «Демотического правового свода из Гермополя» — достижение, достойное стать предметом гордости гуманитарной науки самых передовых стран. Но это в теории. Для ученого из далекой российской провинции в середине 1990-х гг. дело обстояло совсем иначе. К академическим денежным фондам создатель перевода подступиться не сумел. А руководство родного НГПУ, хоть и готово было пожертвовать на публикацию скромную сумму, но могло выдать ее лишь при наличии «педагогических» заглавий. Так и получилось, что выдающийся научный труд издали почти тайно; достижение, достойное фанфар, стыдливо замаскировали не относящимися к сути заголовками. Эпизод, к сожалению, обычный для непростой научной судьбы профессора, доктора исторических наук А.В. Эдакова...
Он родился в Хабаровском крае — невероятно далеко от центров любимой науки о Древнем Востоке, элитарной и сугубо столичной. И даже по меркам тех мест семья Эдаковых, смешавшая крови алтайцев и дальневосточного народа удэгэ, не выглядела благополучной. От родителей Сашу забрали в Комсомольск-на-Амуре дед и бабушка. Но в том почти беспризорном детстве вдруг обнаружился у мальчика твердый характер и умение «делать себя». Не достигнув и 17 лет, Александр уехал в далекий Владивосток и поступил на отделение истории историко-правового факультета Дальневосточного государственного университета. Пропитание приходилось добывать самому: то устраивался кочегаром, то ходил трубачом с похоронным оркестром, то высаживал за городом картошку. Но учился студент Эдаков при этом так, что заметно превосходил даже самых «благополучных» однокурсников. После защиты дипломной работы юноше предложили остаться ассистентом на кафедре всеобщей истории ДВГУ. Исследовательская специализация А.В. Эдакова вполне определилась в годы учебы в аспирантуре на кафедре истории Древнего мира МГУ им. М.В. Ломоносова (1971—1974). Ему предстояло стать специалистом по Позднему Египту, и только коллеги могут понять, сколь непомерный труд его ожидал.
Египтология, которой увлекся парнишка с Дальнего Востока, на русском языке почти не существует. Даже к ее основополагающим изданиям — словарям и грамматикам — не подступиться без трех европейских языков: немецкого, английского, французского. Одновременно с их изучением (да еще итальянского) Эдаков принялся за штудирование основных разновидностей древнеегипетской письменности — иероглифики и иератики, в чем очень помог ему превосходный специалист и чудесной души человек Е.Н. Максимов.
Но важнейшие источники по истории Позднего Египта исполнены письмом особой сложности — демотическим. Академик М.А. Коростовцев писал, что это — «одна из наименее разработанных областей египетской филологии. Демотическое письмо и язык занимают промежуточную ступень между новоегипетским языком и коптским. Поэтому... без овладения египетским, новоегипетским и коптским языками, а также иератическим письмом изучение демотики является напрасной и бесполезной работой». Всему этому и должен был научиться за три недолгих года аспирант Эдаков. Кстати, в Москве той поры демотику читал разве что сам академик Коростовцев, согласившийся стать первым оппонентом на защите кандидатской диссертации. Но времени на регулярные занятия с чужим аспирантом у него, конечно, не было. Так что и здесь Эдаков «делал себя сам» — с невероятной работоспособностью начитывал грамматики и тексты, мотался за уроками и консультациями к ленинградским египтологам Е.С. Богословскому и А.С. Четверухину.
Но даже и демотической письменностью его учеба в аспирантуре ограничиться не могла. Как потом отметит (в отзыве на кандидатскую диссертацию Эдакова) доцент Востфака ЛГУ И.В. Виноградов, «исследователь, занимающийся проблемами Позднего Египта, должен изучить многочисленные разноязычные и разнохарактерные источники; античные авторы и иероглифические и демотические египетские тексты, арамейские папирусы с Элефантины и тексты на древнеперсидском и аккадском языках». Эдаков, помимо греческого и латыни, занимался древнеперсидским (под руководством крупнейшего ираниста В.И. Абаева) и арамейским языками. Столь разносторонняя подготовка позже позволит ему делать важные замечания и по вопросам, достаточно далеким от египтологии, — по древнеперсидской клинописи и надписям Ахеменидов, о религиозных воззрениях скифов и т.д.
Диссертацию «Египет в середине VI — начале V веков до н.э.», требовавшую столь необъятной подготовительной работы, Эдаков представил и защитил в срок (1975). Он словно чувствовал, сколь коротко время, выделенное судьбой для его египтологических штудий. Московской пропиской Эдаков, еще во Владивостоке женившийся на однокурснице не обзавелся. А из ДВГУ, куда он вернулся после защиты кандидатской диссертации, «дотянуться» до столичных библиотек с египтологическими фондами было немыслимо. После изнурительного ученичества и толковой диссертации египтолог Эдаков оказался обречен на трехлетний научный простой.
Командировки в столицы стали возможны только с переходом в Новосибирский государственный педагогический институт (1978). С этого времени Эдаков фактически становится единственным египтологом Старого Света, работающим — и плодотворно! — к востоку от Москвы.
Понять, каких сил и трудов это стоило, можно, лишь увидев многотомную фотографическую домашнюю библиотеку А.В. Эдакова. Во время краткосрочных командировок в столицы, помимо исполнения задач сугубо служебных, он тайно или с милостивого разрешения библиотекарш копировал на фотографическую пленку сотни книг и статей^[1]. Возвращаясь в Новосибирск, проявлял, печатал, разрезал, сшивал — и буквально «ломал глаза», читая на мутных копиях древние знаки, малопонятные даже на страницах роскошных зарубежных изданий.
Результатом этой титанической работы стали статьи в престижнейшем «Вестнике древней истории» и докторская диссертация «Общество и государство Египта VII—IV вв. до н.э.», защищенная в Санкт-Петербурге в 1993 г. В отзыве на эту работу великий египтолог О.Д. Берлев подчеркнул, что сложнейшая тема изучена диссертантом в высшей степени основательно: «его мнение по всем затронутым вопросам становится уже настолько весомым, что его придется учитывать всем специалистам, работающим по тому же кругу вопросов, и многим, так сказать, "смежникам", в особенности исследователям следующей эпохи в истории Египта — периода Птолемеев, постоянно жалующимся на неизученность доптолемеевского материала». По мнению О.Д. Берлева, «многолетняя работа А.В. Эдакова в области социально-экономической истории Саисского и Персидского времени уже поставила его в ряд с исследователями, известными в мировой египтологии». Сказано это было о специалисте, за всю жизнь не имевшем возможности хотя бы один раз побывать в Египте и жившем в трех тысячах километров от Москвы на окраине Новосибирска.
Правда, из-за катастрофического безденежья науки 1990-х гг. должным образом издать главный труд А.В. Эдакова не удалось. Вышли только его фрагменты, замаскированные под учебные пособия, из которых, естественно, было изъято самое «вкусное» для востоковеда — кропотливые лингвистические и палеографические комментарии, огромный научный аппарат и т.д. Более-менее адекватно опубликована только статья «Египетское государство в VII—IV вв. до н.э.» — через пять лет после смерти автора^[2].
За годы работы в Новосибирском государственном педагогическом университете в полной мере проявился преподавательский дар А.В. Эдакова. Общий курс истории Древнего мира и спецкурс «Древнеегипетская литература» он читал блестяще. Даже в лекциях для первокурсников, среди которых были студенты самого разного, не всегда высокого, уровня школьной гуманитарной подготовки, всегда был отзвук Большой Науки. А в научно-методической комиссии УМО Минпроса, а затем Минобразования СССР Эдаков участвовал в разработке темы «Использование ПЭВМ в преподавании истории и обществоведения». Его проект занял 1-е место на конкурсе методических работ Минобразования СССР.
Многие годы А.В. Эдаков заведовал кафедрой всеобщей истории НГПУ. На этом посту он добился почти невозможного: большую часть курсов при нем вели специалисты именно по всеобщей истории — для истфаков к востоку от Урала достижение редчайшее. Все, кто работал с Александром Витальевичем, обращали внимание на неформальный подход к решению самых сложных организационных кафедральных проблем, оригинальную постановку учебных и исследовательских целей и задач. Это был руководитель, обладавший замечательными организаторскими способностями и превосходными человеческими качествами. Такое редкое сочетание дорогого стоит...
И за всеми этими трудами Александр Витальевич Эдаков был человеком мужественным, жизнерадостным и компанейским. Он был великолепным кулинаром, готовил по собственным рецептам великолепные блюда «à la Sasha», беззаветно любил свою семью — ненаглядную жену Аллу Федоровну, сына Дмитрия и пса Перса. А если бы он мог прочитать эти строки, наверное, посмеялся бы и сказал: «Бросьте вы эту ерунду! Знаете, на эту тему есть один анекдот...».

Коллеги

______________________________

     ¹ До цифровых фотоаппаратов было еще далеко. А разрешенное количество ксерокопий в библиотеках строго ограничивалось несколькими десятками страниц.
     ² Всего эта статья пролежала в печати пятнадцать лет.

Вверх
Вернуться на страницу "История русской египтологии"